ЗУЛЬФИЯ (1915-1996). «СВЕТЛОЕ В ЖИЗНИ НЕ ЗАБЫВАЕТСЯ…» или «СЧАСТЛИВАЯ СУДЬБА ПОЭТА»

Posted by Елена Бурова on

С детства Зульфие, родившейся в многодетной семье кустаря-литейщика, казалось, что поэзия – это необыкновенный дар, что умением слагать стихи наделяет человека сама природа. Отец своим живым примером, своей влюблённостью в работу, своим «азартом труда», как вспоминала сама Зульфия, учил, как нужно относиться к труду. Но именно от матери, обладавшей нежной и поэтичной душой и любившей природу, цветы, стихи,  Зульфия впервые услышала стихи Навои, Бедиля, Физули. Обнаружив в себе способность сочинять стихи, Зульфия очень боялась, что кто-нибудь узнает об этом её увлечении, боялась, что её засмеют.

 

Прослушайте стихи Зульфии на русском языке  бесплатно

 «…Я  стала ловить себя на том, что думаю не привычными простыми фразами, а стихами… Я вспоминала, где я прочитала звучавшие во мне строки, и могла вспомнить. Я не могла поверить вначале, что стихи сочиняю сама. Это было удивительно, и даже немного страшно…» Будучи студенткой педагогического училища, могла ли себе представить пятнадцатилетняя Зульфия, что через некоторое время её стихи будут переводиться на многие языки мира?

Однажды, когда Зульфия ещё училась в педучилище, в актовом зале состоялась творческая встреча с поэтами и писателями Узбекистана. Среди них были Гафур Гулям, Миртемир, Уйгун, Иззат Султан, Хамид Алимджан. Один из них уже был предначертан ей судьбой, как муж, отец, наставник, советчик, спутник, друг. С другими впоследствии она не раз встречалась на своём жизненном и творческом пути.

С Гафуром Гулямом и Николаем Тихоновым

Николай Тихонов говорил о Зульфие:

«Её поэзия полна жизнелюбия, духа свободы, высокого ощущения мироздания, всех лучших человеческих чувств. Она пришла из народных глубин. Зульфия сумела сказать своё заветное слово, и оно ожило и засияло неповторимым светом, в нём отразилась жизнь в своей неподкупности ощущений, в своей строгой правде, в своей чарующей лиричности и песенности. Её слово звучало на родных просторах городов и полей, оно перешло за рубеж родной страны. И в странах Востока – в Индии, Египте, Вьетнаме – всюду слушали её сердце, рождавшее обжигающее пламя её стихов. Она сама – женщина Востока, которая, как новая заря освещает путь своим подругам…»

Очень образно представлял творчество Зульфии народный поэт Башкирии Мустай Карим:

« Я думаю о  творениях Зульфии, думаю о земле, об исконной почве, на которой обрели жизнь эти творения. Я проводил часы раздумий и испытываю минуты озарения, обращаясь к нетленным страницам Алишера Навои и Захириддина Бабура, приблизивших для меня минувшее и настоящее. Углубляюсь в откровения и заветы Абдуллы Кадыри и Мусы Айбека, вчитываюсь в строки Гафура Гуляма и Хамида Алимджана. Будучи там, я невольно покорялся зову карная, был ведом приветливыми звуками сурная, пленён то ликующей, то плачущей песней, любовался вонзившимися в небо минаретами. Краски земли и неба, древняя мудрость и голоса прошлого, парящие в вышине купола и бегущие по арыкам воды, вечный труд и вечный пот – всё это Узбекистан. Поэтому я не спрашиваю: «Откуда пришли Вы, Зульфия, в волшебный мир поэзии?»

И в памяти Расула Гамзатова навсегда осталось имя Зульфии:

«…Впервые я услышал это имя – Зульфия, - вспоминал поэт, когда учился в Литературном институте. Само это песенное, весеннее имя взволновало меня, я никогда не слышал такого имени. Мне сразу же захотелось взять это имя в какое-нибудь своё стихотворение… Потом мне рассказывали о Зульфие как о поэте, как о человеке. Ведь бывают красивые имена, но сам человек не очень соответствует своему имени. И вот, когда я узнал о Зульфие, когда познакомился с ней лично на съезде писателей в Москве, когда прочитал её стихи, я понял, что она удивительный поэт и удивительный человек, замечательная женщина Востока, которая достойно представляет свой Узбекистан. Не скрою, что порой мы относимся к женщинам-поэтам со скидкой. Но Зульфия оказалась поэтессой без скидок, поэтессой, чья судьба сплетена с судьбой своего народа…

…Поэта проверяют не только по его стихам, но и по тому, как к его стихам относится народ. Я был у неё на родине, ездил с ней по Узбекистану. И видел, как знают, как любят её. Младшие звали её Зульфия-апа, сверстницы – сестра Зульфия, старшие – дочь Зульфия. Когда тебя так признают и чтят на родине, а вслед за этим слава твоя расходится по всей стране – это счастливая судьба поэта!»

Ярко и проникновенно о щедрости Зульфии и её открытом сердце, о её глубоком оптимизме и вере в людей, о её вечной «жажде отдавать взятое» сказал поэт Михаил Дудин:

«Я беру в руки книгу.

Я смотрю на поэтический горизонт Востока и говорю через тридцать лет и три тысячи километров:

- Здравствуй, Зульфия!

Я раскрываю книгу и читаю:

Не покоряйся же впредь бытию:

В реку ревущую смело входи!

Помни про лучшую песню свою:

Лучшая песня всегда впереди.

 

И от этого мне становится светлее на душе. И, наверное, всем, кто общается с поэзией Зульфии, делается уверенней в этой жизни от прекрасного сочувствия её Песни…

Её песню любят. Любят не только там, на хлопковых полях и виноградниках, не только под акациями и платанами Ташкента. Её песня идёт через языковые барьеры о души к  душе, находящих утоление в Поэзии.

А её Поэзия светла. Она учит любви и верности. Она учит ответственности жизни и слова. Она учит мужеству любить жизнь и верить в надежду будущего».

 

По воспоминаниям дочери - Хулькар Хамидовны Алимджановой - Зульфия была очень скромной. Когда в Ташкенте в годы эвакуации жила Анна Ахматова, во время её болезни Хамид Алимджан  приносил ей продукты, лепёшки. Она  благодарила, передавала привет Зульфие и просила в гости. Зульфия так и не решилась пойти к Анне Андреевне. Но с каким творческим упоением и вдохновением она переводила стихи русской поэтессы, которые были так близки и понятны ей. Ахматову и Цветаеву Зульфия ставила непомерно выше себя по поэтическому дару.

Поэты А.Ахматова, И.Уткин и Х.Алимджан

Гибель Хамида Алимджана навсегда определила дальнейшую жизнь Зульфии.  Дочери она говорила: «Только девять лет я была рядом с ним. Он был для меня всем: мужем, отцом, наставником, другом. Его смерть сделала меня поэтом. Может быть, будь он жив, я бы как каждая узбекская женщина, занялась детьми, домом и перестала бы писать. Но никому своей женской судьбы не пожелаю». После его гибели  поклялась писать двумя карандашами – за него и за себя. Каждую весну, которую он так любил, она писала ему стихотворение.

Зульфия пережила Хамида Алимджана на пятьдесят два года, и за эти годы ею написано было пятьдесят стихотворений. Эти стихи, как неразрушимый памятник ему – не в камне, но в слове.

На русский язык стихи Зульфии переводило много замечательных русских поэтов. Среди них - Семён Липкин, Светлана Сомова, Зоя Туманова, Юлия Нейман.

Съезд писателей Узбекистана. Ташкент, 1954. Слева направо: Л.Пеньковский, С.Липкин, Клавдия Улуг-Заде, Мирмухсин, Н.Тихонов, Зульфия

Очень близкие и тёплые отношения связывали Зульфию и известную поэтессу Римму Казакову, которая тоже делала переводы её стихов. Только от поэта большой величины может прозвучать такое искреннее признание поэта в женщине и женщины в поэте:

«Может быть, потому, что я сама пишу стихи, думая о Зульфие, я ощущаю слитность  личности и строк и вижу, прежде всего, прекрасную женщину. Она знает пронзительность единственной любви и муку потери, восторга материнства и врачующую силу людского тепла, умеет жить с народом и для народа. Какая она красивая, какая девическая безмятежность осеняет её высокий лоб, какая озорная, весёлая сила у её глаз, как добра и властна её лёгкая рука! Сколько раз я слышала рядом её дыхание, дарящее напряжённую силу дыханию строки. Её стихи по-русски иногда звучали более гладко и однотонно, нежели на родном языке, а по-узбекски были и грозою вокруг и в тебе, и водопадом солнца, и шальным круговоротом ветров, и тишиной раскрывающегося бутона!

Когда мне выпадало переводить Зульфию, я открывала новые грани и в себе, и в своём родном языке, чтобы выразить суть натуры, подвластной неукротимой силе чувств и умеющей одновременно строго, с высоким достоинством нести боль, печаль, копить радость и щедро ею делиться с людьми.

Говорить о Зульфие и её поэзии – всё равно, что говорить о звёздном небе в летнюю ночь. Любовь, доброта, счастье бытия, нежное, хрупкое, победоносное, как расцветающий урюк из её лучших стихов, женская ранимость…

Вместе с тем, ей присущи и мужество, государственная зрелость, гражданская причастность ко всему, кровная связь с честными людьми на всех континентах. Всё, что было с Отечеством – война, работа, мечта, преодоление, победа, - было и с ней, и с её стихами.

Эта светлая женщина, знавшая бездну горьких минут, - счастливый человек, счастливый художник. Её любят те, для кого она горит и мучается бессонницей…

…И в который раз, как и многочисленные её друзья, я признаюсь ей в любви и по праву этой любви, где нет младших и старших, обращаюсь к ней без эпитетов, называю её не Зульфия-апа – старшая сестра и даже не Зульфия-ханум, а просто и ещё более уважительно. Я говорю: Зульфия, ибо само это имя звучит для меня метафорой. В нём – смущённая юность новорожденной травы и вечность земли и звёзд».

С Риммой Казаковой. Ташкент, 1985

Её стихи читали не только на русском, и часто поэтессу и её переводчиков связывали очень тёплые и крепкие дружеские отношения. Вот отрывок из воспоминаний о Зульфие белорусской поэтессы Эди Огнецвет:

«В дни глубокой белорусской осени и особенно зимой душа жаждет весеннего тепла. Это тепло приносят книги моих узбекских друзей, их письма, звонки и личные встречи.

Я люблю поэзию Зульфии: горячую, трепетную, очень личную, впитавшую своими корнями все тревоги, боль и радости народные.

Перевожу на белорусский язык стихи Зульфии и мысленно я – на узбекской земле. Вдруг раздаётся звонок: «Здравствуй, Эди!» Совсем рядом – родной, тёплый голос. Будто нас не разделяют километры.

Слышу голос Зульфии и в то же время перед глазами – Узбекистан и его кровная частица – дом на улице Композиторов. Дом Хамида Алимджана и Зульфии. Вижу тонкую, как девочка, Зульфию, её детей Хулькар и Амана. Слышу ласковый смех  Хамида Алимджана, который так любил свою Зульфию, свою семью…

В трудные военные годы в этом доме бывал народный поэт Белоруссии Якуб Колас. Обычно сдержанный человек, он после встречи с Зульфиёй и Алимджаном не скрывал своих чувств: «Какие люди, какие прекрасные люди!»

А для меня встречи, беседы, улыбки моих друзей были тем несравненным лекарством, которое лечило меня в дни временной разлуки с Белоруссией. Всех нас согревала глубокая вера в победу над врагом. Нас согревала Дружба».

Дом Хамида Алимджана и Зульфии всегда был открыт для тех, кто волею драматических обстоятельств оказался вдали от родных краёв. В ту пору в Ташкенте жили такие выдающиеся литераторы, как Алексей Толстой, Анна Ахматова, Всеволод Иванов, Корней Чуковский, Владимир Луговской и другие.

С супругой А.Толстого

Личное общение с мастерами литературы всегда обогащало творческий опыт Зульфии. Можно сказать, что это была своеобразная школа мастерства.

 

С Сергеем Михалковым

 «Видимо, я очень счастливый человек, много видела людской доброты. А ведь светлое никогда не забывается. И с годами мне ещё одно стало ясно: нужно уметь из тысяч дел и забот выбирать главное, уметь вовремя сосредоточиться, отбросить мелочную суету, понять, что главное – это то, что нужно не столько тебе, сколько другим. Ведь твоя благодарность за добро – это не только слово «спасибо», «рахмат», - это, прежде всего, твои поступки, дела…

Когда-то, ещё в раннем детстве, уцепившись за выступ дувала, маленькая Зульфия любила глядеть на далёкие снежные вершины.

- Что там, мама? – спрашивала она.

- Горы, девочка, - отвечала мать.

- А за ними что, мама? Там живут люди?

- Не знаю, - печально отвечала мать. – Откуда мне знать? Туда нельзя добраться. Ты видишь, какие они неприступные и холодные, эти горы…

Но жизнь показала, что не так уж они неприступны. Спустя десятилетия Зульфия не раз пролетала над этими горами. Она побывала во многих странах Востока. Индия, Бирма,  Шри-Ланка, Египет, Вьетнам, Китай, Япония – в этих странах знают поэтессу Зульфию и её стихи. Вот слова признания, написанные вьетнамским переводчиком  стихов Зульфии Тхань Ламом:

«Глубокий лиризм, искренность и тонкость чувств придают стихам Зульфии редкое обаяние. Как поэтесса очень метко пишет о своём творчестве, в нём тесно «свяжутся труд, цветы, любовь»…»

А вот посвящение Зульфие поэтессы Гульчехры Джураевой – ученицы своему учителю и наставнице:

УЧИТЕЛЮ ВЕНОК…
Давно переплелись с судьбой народа
Судьба поэта и его дела.
Всё больше в ваших строфах год от года
Земле недостающего тепла.
О Зульфия, хватило б для вселенной
Пророческого света ваших глаз!
Хрустальный меч поэзии нетленной
От серой мглы оберегает нас.
……………..
В грядущих отзовётся поколеньях
Прозренье ваше, голос вещих строк.
Из песен, словно из цветов весенних,
Сегодня я свила для вас венок
Пусть от него на радость вам струится
Земли родной щемящий аромат.
Всё правильно: я ваша ученица,
И те цветы мне подарил ваш сад.
 
Перевод Якова Серпина

 

Дочь простого литейщика увидела всенародную славу и признание, но всегда оставалась человеком удивительной скромности, безграничного трудолюбия. Беспокойное  сердце не давало ей ни минуты покоя, оно было всегда в пути, в поисках нового.  Пусть же ещё не одно поколение людей  осеняет добрый свет поэтических озарений и откровений Зульфии… 

Художественный руководитель

проекта audiobook.uz,

режиссёр

Елена Бурова

 

 Использованы материалы:
Адхам Акбаров. Зульфия. Т.: Издательство литературы и искусства, 1985;
печатная периодика 1985-2007 годов.

0 comments

Leave a comment

Please note, comments must be approved before they are published