Дуб наслаждался жизнью: его крона давала столько листьев - мелких и крупных, - что утопание в ультрафиолете было для него естественной жизненной ситуацией, благодаря которой из года в год его жизненная сила перерастала в жизнетворящую могучесть. Но мы не будем заниматься описанием плодовитости и щедрости дуба, когда более привлекает иной персонаж нашего очередного "седобородого" сюжета - а именно Хрюшак. Странновато звучит, но именно так!
С самого наираннего хрюшачьего детства, можно даже сказать, внутриутробного "преддетства" он был запрограммирован на всеядность и ненасытность, так что когда пришел срок освобождения из теснящей темноты и темной тесноты, наш Хрюшак, продемонстрировав отсутствие даже тени родственности к близлежавшим родственникам, начал усиливать свою программу, обделяя их материнским молоком. Но программа ненасытности не оставляла его даже во сне. Так что по прошествии определенного природой времени Хрюшак стал претендовать на всё, что хоть как-то могло претендовать на попадание в желудок и переваривание. И дело могло закончиться катастрофически, если бы однажды он не услышал диалог двух старых Хрюнов, делившихся воспоминаниями о каком-то волшебном дереве, которое могло прокормить чуть ли не самое большое семейство ему подобных. Оставалось только узнать, где он сможет найти мечту своего неразборчивого и ненасытного желудка.
Пропустим прозаическое выяснение географических координат и подробности временных затрат и физических растрат нашего Хрюшака, но оказался он таки прямо под нашим щедрым жёлуденосцем. И вот тут началось: Хрюшак захлебывался от собственных визгливых восторгов, не успевая закрывать свой жевун для того, чтобы хотя бы сделать вид, что он проглотил недожёванную порцию желудей. Он вспахивал своим ликующим рылом жёлуди, жёлуди, жёлуди, жёлуди, жёлуди...
Хрюшак распугал всё население на Дубе, под ним и далеко вокруг. Остался только стаааарый-старый, как наш сюжет, Ворон, который наблюдал остаточные похрюзгивания и подрыгивания обжоры, пытавшегося развлечься после умопомрачительной "трапезы" и начав искать своим хрюшаковским рылом "кротовые норы" Вселенной в корнях Дуба.
Дуб задрожал всем своим великанским телом. Старый Ворон, проникшись состраданием к Дубу, слетел к подвизгивавшему Хрюшаку и стал его упрекать в неблагодарности. Но, куда там! Хрюшак рыл, рыл и рыл. Ворон, в бессилии что-либо изменить, громко, насколько позволял его старческий голос, закаркал, созывая на помощь всю округу. Но тут случилось то, чего никто не мог даже предположить, а именно: Дуб задрожал ещё сильнее, потом ещё и ещё сильнее, ему стало... невыносимо щекотно, и его последний вздрог стряхнул все имевшиеся на нем жёлуди (а их было не счесть), которые моментально засыпали Хрюшака - погребальным курганом...
Нам не грозит участь Хрюшака по отношению к басням Крылова и великому русскому языку - щедрость этой громады будет нам только на пользу. Всегда с вами
Ленивый Грамотей.