ПРЕДАНИЯ О НАВОИ. Султан царства газелей
По завершении «Пятерицы» - «Хамсы» - Навои пришёл к султану Хусейну, держа в руке ношу.
-- Только что поставил точку на последней странице. Сей труд осмелился преподнести вашему величеству, - поэт передал султану массивный фолиант.
Восхищённый творением, султан высочайшим указом повелел собраться в царском саду «Баги Хусейн» учёным и богословам, поэтам, певцам и музыкантам – всему цвету Герата.
У Хусейна Байкары был арабский конь, которого в народе называли «Султан от» («Царский скакун»). Резвый, горячий был конь. Ещё камча не опустится, а он уже мчится под облака. Признавал конь только султана. И ему приходилось самому и седлать, и кормить коня. И вот в тот день, когда все собрались в «Баги Хусейн», вывел султан осёдланного скакуна из конюшни, подвёл его к Навои и сказал:
- Садитесь.
Поэт отказался:
- На смирной лошади я ещё кое-как усижу. На таком скакуне только царям ездить. А меня уж увольте, государь.
- Садитесь! – настаивал Хусейн.
Но Навои продолжал отказываться.
Султан Хусейн понял, что так не уговорить поэта. Тогда он решил заговорить по-другому.
- Высокочтимый, - обратился к нему султан, - что значит, по-вашему, веление падишаха? Разве не сказано шейхами: «Велению падишаха не прекословить»?
- Да, это так, - согласился Навои.
- Тогда ответьте, кто для вас Хусейн Байкара?
- Мой друг Хусейн – султан страны.
- Раз я султан страны, то вы – мой подданный. И, значит, должны мне повиноваться. Почему же отвергаете падишахский указ?
Поняв, что Хусейн не отступится, Навои решился на риск:
- Хорошо, я исполню вашу волю ради нашей дружбы.
Поддерживая шаира за локоть, султан помог ему взобраться на коня. Затем, взяв в одну руку поводья, а в другую – «Хамсу», направился в «Баги Хусейн» и прошествовал под арками.
Завидев поэта восседавшим на султановом скакуне, а Хусейна Байкару идущим стремянным, придворные застыли в испуге и молчании. Ведя коня со всадником, султан медленно, чинно обошёл всех, сделав круг. Затем прошёл к месту, где был установлен его трон.
«Падишах стремянным стал, а шаир на коня воссел – отродясь такого не бывало. Не отнял ли бог рассудок у султана? Неужели он собирается посадить на трон Навои? О Аллах, о Аллах…» - подобные перешёптывания поползли среди вельмож.
- Слушайте, верноподданные, мое государево слово, - произнёс Хусейн Байкара. – Дабы вы не думали-не гадали, что с вашим султаном стало, скажу, почему я шаира Навои на царского скакуна усадил, а сам стремянным у него послужил. Мой друг Алишер, закончив свою «Хамсу», великодушно преподнёс её мне и тем оказал высшую честь.
Послышались возгласы:
- Хвала и честь поэту Навои!
- Да благословит Аллах того, чьими руками создано это творение!
- Многие лета шаиру, да приумножится его слава!..
Послушав, султан спросил стоящих перед ним:
- Кем я являюсь для вас?
- Вы – султан нашего отечества.
- Да, сейчас я ваш султан, ваш падишах. Правлю этой страной и этим народом. Однако истинный султан, перед кем склонят головы все грядущие поколения, - мой друг Алишер Навои, которого вы видите перед собой. И я несказанно рад, что могу быть стремянным царя царства газелей, величайшего шаира.
«Книга Изречений. Восточные миниатюры» Т., «Фан»,1992 г.