ПРЕДАНИЯ О НАВОИ. Отложенное путешествие
По достижении преклонных лет мир Алишер Навои возжелал совершить хадж. Перед тем, как отправиться в священные города Мекку и Медину, поэт пришёл во дворец султана, друга своего Хусейна Байкары, чтобы с ним попрощаться. Правитель страны Хусейн Байкара сказал:
- В сравнении с людьми, совершавшими паломничество, вы по своим благим деяниям и святости намного выше, - и не дал соизволения ехать.
Навои не нашёлся, что ответить султану. Думал и так, и эдак…
Прошёл год. Навои опять собрался поехать к святым местам. Перед отъездом он вновь пришёл во дворец султана Хусейна.
- Я хочу попрощаться с вами, - сказал поэт.
Хусейн Байкара заговорил о том, что в стране стало неспокойно, что среди подданных распространилась смута…
- Без вас будет трудно управлять страной, мир Алишер, - сказал он. – На моих советников и вельмож нельзя положиться, они только и ждут случая сместить меня с трона. Если считаете меня своим другом, то не оставьте султана в трудный час.
И на этот раз поэт отложил свою поездку. Но в душе твёрдо решил: «На следующий год с приходом Навруза непременно поеду».
Тем временем зима миновала, и весна своё приданное разбросала. Наступил Навруз. Алишер Навои сказал себе: «Что бы ни сказал государь, всё равно совершу хадж». Всё же, чтобы не обиделся султан, он явился проститься в его чертоги.
- Вы решительно едете? – спросил Хусейн Байкара.
- Да, на этот раз меня ничто не остановит, - ответил Навои. Затем добавил: - Не остановит даже мой любезный друг великий султан.
- В таком случае отпускаю вас с болью в сердце. В Мекке и Медине помолитесь и за меня. Да будет благополучным ваше паломничество! – воздел ладони к лицу султан и посоветовал: - Сделайте так, чтобы никто не узнал о вашем отъезде. Собирайтесь в дорогу с вечера, незаметно.
Навои попрощался с султаном и направился в своё имение. У самого начала улицы к нему присоединился попутчик. Это был бедно одетый джигит. Прослышав о великодушии поэта, о том, что Навои протягивает руку помощи сирым и убогим, бедный юноша захотел сам увидеть благодетеля. Однако он не знал поэта в лицо. Сказав «салям», юноша спросил:
- Вы тоже туда идёте?
- Это куда же? – не понял Навои.
- Ещё спрашиваете, - буркнул юноша. – Да к Навои же, к поэту…
И не переводя дух, юноша стал говорить дальше:
- Сам-то я из кишлака. Собираю в поле хворост, продаю его на базаре, тем и живу. Слышал я от людей, что есть такой прославленный поэт, зовут его Навои, и что он, несмотря на свой высокий сан, много добра делает таким беднякам, как я. И вот я иду помощи у него просить. А теперь вижу, что просчитался я…
- Это почему же? – заинтересовался Навои.
- Да уж так, лучше бы не спрашивали. Вы-то сами разве не слышали? Говорят, наш любимый поэт надумал идти в хадж. Почему надумал – я и не знаю. Может, ему страшный сон приснился, вот он и испугался…
В разговоре с юношей Навои и не заметил, как оказался у дома. Глянул – и увидел свой двор, заполненный людьми. И кого только здесь не было: хафизы и поэты, музыканты и каллиграфы, переплетчики и каменотесы, художники и историки. Были также хлебопёки и повара, садовники и кузнецы, арбакеши и грузчики - словом, все те, кто хоть сколько-нибудь был близок или знаком поэту.
- Их светлость пожаловали!.. – загудело в толпе, и люди расступились, освобождая дорогу. Шагавший вместе с Навои юноша-бедняк, узнав в своём спутнике высокочтимого шаира, оторопел от неожиданности.
Навои тоже был озадачен.
- Что-нибудь случилось? – спросил он у одного из своих шагирдов.
- Нет, ничего… - ответил тот.
- Как тогда понять, почему столько людей осчастливили мою хижину, и чем объяснить тревогу на их лицах?
- Об этом вы сами спросите у них, - сказал ученик.
Тут один из присутствующих, оказавшийся свидетелем этого разговора, обратился к Навои с вопросом:
- Это правда, ваша светлость, что вы собираетесь нас покинуть?
Навои не знал, что ответить. Если сказать «да, собирался уехать», то будет неловко перед друзьями-поклонниками, а если сказать «нет», то это будет неправда, а её поэт больше всего на свете не любил. Поэт стоял, опустив голову. Тогда один из его шагирдов громко объявил:
- Эй, люди, не говорите, что не слышали! Их светлость хазрат Навои затемно на рассвете, тайком от близких и друзей уезжает в путешествие...
Со всех сторон послышался шум, ропот.
- Надо отговорить хазрата от поездки. Какова будет наша участь без Навои? – раздался голос в толпе.
- А будет так, что снова нарушится покой в стране и прольётся невинная людская кровь, - отвечал другой.
В разговор вмешался зодчий Бинаи – старый друг поэта:
- Хазрат, откажитесь от вашего намерения. Без вас наша жизнь будет тяжкой: перестанут рыть каналы, возводить здания, задуманные вами. Начнутся смуты и волнения, и народ станет несчастен.
Его слова подхватил старый кузнец Темирчи-ата:
- Когда люди пожелали иметь соборную мечеть, её построили с вашей помощью. Когда люди пожелали в медресе учиться, то и его вы нам построили. Разве ваши деяния, строительство мостов, водоёмов, каналов, бань и библиотек не превыше всякой добродетели и святости?
- Вы заменяете отца сиротам, даёте приют бесприютным, воду несёте жаждущим, - подхватил ещё кто-то. – Перед вашими милосердием и великодушием благоговеют не только люди, но и все земные существа.
- Верно говорит аксакал! – одобрительно поддержали в толпе. – Дехкон-бобо истинную правду сказал. Разве, учитель, не вашими устами сказано:
Зовётся человеком только тот,
Кто болью человеческой живет!?
Нваои долго думал и решил отложить своё путешествие. Когда собравшиеся узнали об этом, они очень обрадовались и разошлись по своим домам. А бедного юношу, приехавшего из кишлака, Алишер Навои взял к себе и усыновил.
«Книга Изречений. Восточные миниатюры» Т., «Фан»,1992 г.